Новые информационные
технологии меняют не только индивидуальное сознание, они меняют культуру общества.
У нас до появления новых
коммуникативных технологий была другая
культура — ретроактивная, то есть,
это была культура, которая считала, что все самое прекрасное было в прошлом.
Было в прошлом, да?
То есть, вот этот райский сад, он где-то был,
но Адама и Еву из него изгнали, он был в прошлом.
Мудрость была у стариков.
Ну, в традиционных культурах так и считается, там ретроактивная культура.
Потом она стала меняться, эта культура, и она стала проактивной.
Вот признаки проактивной культуры мы видим уже в Новое время,
когда возникла культура книги, потому что она все-таки обращена в будущее.
А уж когда появились компьютеры, она стала абсолютно проактивной.
Дети прекрасно овладевают компьютерным технологиями.
Бабушке, для того чтобы послать электронное письмо, нужна помощь внука.
Я видела умственно отсталых детей,
которые не могли научиться читать, но они находили все,
что им нужно, в Интернете, потому что они пальчиком правильно
водили и на нужные для себя сайты выходили.
И в этом смысле они легче встраивались в культуру общества.
То есть, теперь наша культура обращена в будущее.
И, таким образом, какой вывод?
Вывод заключается в том, что старший человек не является носителем
мудрости и не вызывает уважения просто за то, что он старший,
потому что младший умеет больше и адекватней этому обществу, чем старший.
То есть, знания предыдущего поколения не пригождаются последующему,
и встает вопрос: как родителям воспитывать такого ребеночка?
То есть, родители не обладают авторитетом.
Просто потому что они старшие — все, это уже не работает.
Сказать: «Слушайся меня, потому что я тебе так сказал, я лучше знаю,
потому что я дольше жил», нет, это не работает.
Так же, как в Средние века, человек стал утрачивать свою индивидуальность,
которую он обретал в эпоху книги.
Он превратился в человека интернет-сообщества.
День заканчивается просмотром Фейсбука, френдленты.
Если ты не пишешь про себя,
если ты не даешь никакой информации, ты не существуешь.
В каком-то смысле тебя нет.
Это все признаки того, что исчезает это самое детство.
Вот оно исчезает.
И признак, который мы уже знаем, это одинаковые одежды.
Раньше дети одевались как взрослые, теперь взрослые одеваются
как дети — в трусы, майки, штанишки и рубашечку.
Все одеваются одинаково.
И это нравится.
Вот мы на это смотрим, и нам приятно, что мы не видим этой самой разницы.
Исчезла граница между детством и взрослостью еще и в аспекте стыда,
потому что от детей невозможно теперь стало скрыть то,
что считалось информацией, присущей
взрослому сообществу: информация о сексе, информация о насилии, порнография.
Все можно добыть в Интернете.
Нужны специальные усилия, чтобы эту информацию скрыть,
нужен родительский контроль, нужно договариваться с провайдером.
Ребенок, если вы специально не постараетесь,
он легко эту самую информацию может добыть.
И более того, ребенок очень много своих
потребностей может реализовать с помощью Сети.
Мы говорим, что социализация происходит в Интернете,
и есть много историй про то, как дети находят
(и педофилы) находят и виртуальный секс в Интернете.
Помните, что есть специальные сообщества, когда детей склоняют к самоубийству.
И была волна самоубийств. Статистика показывает,
что те дети, психически нарушенные,
которые очень вероятно покончили бы с собой, они бы и так покончили с собой.
То есть, количество самоубийств не выросло за это время.
Но из-за того, что информация очень легко нас достигает,
мы приписываем Интернету много могущества.
Мы верим в то,
что в Интернете ребенка могут склонить к этому самому самоубийству.
И пугаемся этого.
Изменилась физиология ребенка.
Подростковый возраст наступает теперь раньше.
Если мы полагали подростком человека 12–13 лет,
то теперь половое созревание начинается в 10–11, иногда в девять.
И это теперь статистическая норма.
Молодеет детский алкоголизм, наркомания, ранние половые связи.
Есть про это вполне достоверная информация.
Повышается толерантность к педофилии в обществе.
Заметьте, раньше это считалось абсолютно неприемлемым.
Это прямо была беда-беда, и даже в криминальных сообществах,
если не дай бог педофил попадал на зону, ему очень плохо там приходилось,
потому что это казалось совсем немыслимым.
Теперь общество стало толерантным к педофилии.
Вот посмотрите, модное лицо — детское,
с пухлыми детскими губками.
Культ молодости, который у нас возникает, -
зрелое лицо не привлекательное.
Привлекательно детское лицо с маленьким носиком,
кругленьким лобиком.
Вот то, что нравится.
А это, вообще говоря, делает
детский вид эротизированным.
Это эротизирует внешность ребенка.
Дети и стали использоваться в индустрии моды.
Вы можете в Интернете найти — полно фотографий девочек маленьких
семи-восьми лет, которые демонстрируют купальнички.
Там, собственно, особенно нечего в этот купальник положить,
но демонстрация происходит.
Они используются в индустрии развлечений.
Появились фильмы и всякого рода тексты,
которые изображают детей как воплощенное зло.
Это новая, совсем новая тема,
потому что раньше в эпоху книги считалось,
что дитя безгрешно, оно агнец Божий.
Если ребенок умирал, утешением было то, что он не успел нагрешить.
Он умер чистой душой.
Теперь нет, теперь есть всякого рода тексты про то,
что дети злые, дети без взрослых развращенные,
какой-нибудь «Повелитель мух» Голдинга, который описывает детей,
оставшихся без взрослых, как одичавшее жестокое сообщество.
Есть свидетельство в том же «Архипелаге Гулаг» Солженицына про так
называемых малолеток, которые в лагере - они опасны для взрослых,
они самые опасные, они самые жестокие.
Сравните с описанием ребенка,
очень типичного для XIX века.
Известная книга Бёрнетта 1886 года «Маленький лорд Фаунтлерой».
Вот история маленького сироты,
у которого папа умер, и вот описание:
«Поэтому, когда он узнал, что папа не вернется,
и видел, как печальна мама, в его доброе сердечко понемногу прокралась мысль,
что ему нужно постараться по возможности сделать ее счастливой.
Он был еще совсем маленький ребенок, но эта мысль овладела им всякий раз,
когда он взбирался к ней на колени и клал свою кудрявую головку на ее плечо».
То есть, вы видите, что описывается добрый,
ласковый, послушный, любящий ребенок.
И это картинка хорошего ребенка и правильных отношений,
потому что в эпоху книги дети любили своих родителей и были активно покорными.
Если бы мы сегодня их описывали, мы бы сказали: они активно покорные —
любящие, нежные, добрые, смелые.
Теперь ребенок очень разный.
И теперь мы его воспринимаем как
ну, он может быть опасным, он может быть отвратительным,
в него может вселиться дьявол, он может не любить нас,
он может вредить нам — никакой не агнец Божий.
Ну, как вы понимаете, если нет детства, то нет и взрослости.