[БЕЗ_ЗВУКА] Ну, что ж, переходим от слов к делу. Вспоминаем нашу базовую модель. Есть инвесторы, то есть люди со свободными деньгами, и есть владельцы проектов, то есть бизнесы, которые эти деньги используют. Представим себе ситуацию, когда владельцы бизнесов обращаются к инвесторам со следующим предложением, говорят: «Не хотите ли вы, уважаемые господа, поучаствовать в финансировании наших проектов, но при этом это может быть финансирование, может быть, и долговое, но не связанное с частным контрактом, а может быть, и долевое?» То есть говорят: «Ребята, дайте нам, пожалуйста, денег, мы их используем. При хорошем исходе все будут в шоколаде. При плохом мы можем потерять значительную сумму, а, может, и всё». При этом вам не дается никакого страхования, как было в случае, когда здесь стоял банк в середине, и у вас нет никаких залогов и вообще ничего. Странная история. Хочу обратить ваше внимание, что, конечно, есть инвесторы жадные, есть инвесторы рисковые, которые метнутся и подумают: да, там можно крупно заработать, мы рискнем. Но, как правило, это ситуация, которая свойственна людям в молодом возрасте, активным, со специфической психологией, в то время как большинство инвесторов, которых есть свободные деньги, это, скорее, люди, которые постарше, которые уже заработали и удовлетворили свои основные потребности — купили дома, оплатили образование своих детей. И в принципе, для них, в общем, не очень характерна, наверное, такая вот безоглядная позиция. Более того, среди инвесторов присутствует значительное количество финансовых институтов, то есть крупных структур, у которых, вообще говоря, есть определенные то, что называется Guidelines, то есть инструкции, во что вкладывать и во что нет. И поэтому такая постановка кажется довольно странной. Однако представим себе, что данное финансирование носит так называемый публичный характер. Что имеется в виду? Публичный — не имеется в виду коллективный и нечастный, упаси бог. Но это ситуация, в которой финансирование осуществляется в виде специальных инструментов, допустим, ценных бумаг, акций, облигаций и так далее, которые обладают одним фундаментальным свойством: они обращаются на развитом и ликвидном финансовом рынке. Что это означает? Допустим, вы хотите поучаствовать в финансировании вот этой компании. У нее есть десять миллионов акций, и вы можете... А она хочет еще собрать денег и довыпустить этих акций, еще миллион. Вы можете купить эти акции и таким образом стать совладельцем этой компании. Никаких гарантий вам при этом не предоставят. Но эти акции обращаются на рынке, то есть у них в любой момент времени есть цена, цена покупки и цена продажи, а главное есть желающие их купить или продать. Почему это для вас важно? Потому что если вы... Помните, как мы говорили про банковскую панику? Проснулся вкладчик, встал не с той ноги, приснился ему кошмарный сон, и он побежал в банк закрывать свой вклад. Здесь ситуация такая: проснулся акционер, увидел перед собой по дороге на работу номер три шестерки, испугался, выхватил мобильный телефон, позвонил своему брокеру и сказал: «Всё продать!» И это возможно. Помните, в случае банка это было невозможно, потому что, грубо говоря, заемщик — он не может взять и ликвидировать свой проект сразу, потому что он котлован выкопал, и денег у него нет. А в этой ситуации, пусть там тоже что-то строится, но акции торгуются на рынке. Есть многие люди, которые их продают-прокупают, зарабатывают на том, что они пытаются все время купить подешевле, продать подороже, то есть на прямой спекуляции, и таким образом создают этот рынок. То есть смотрите: наша с вами фундаментальная концепция чужих денег приобретает здесь несколько иной вид. То есть эти люди привлекли чужие деньги, то есть наши с вами, и в качестве «квазистраховки» предоставили нам гарантию того, причем такую гарантию — не контракт, не письменную, а фактическую, что на самом деле вот эти кусочки инвестиций, которые здесь есть, свободно покупаются и продаются. То есть предоставив нам ликвидность в этих инвестициях, они сказали: «Понимаете, вы, конечно, рискуете, вкладывая деньги в нас. Но риск этот не такой, что вы сидите, ждете, потом наступил плохой исход, и все всё потеряли. Если по каким-то причинам акции нашей компании начинают падать, значит, что каким-то образом просачивается какая-то информация, кто-то чего-то испугался, какие-то домыслы, слухи, то если вы нервный инвестор, вы взяли, пошли и продали. Может быть, вы потеряли, но вы потеряли немного. Вы не ждете, когда наступит крах, когда компания обанкротится, и когда ее акции, которые вчера стоили, скажем, 100 долларов, начали стоить один. Вы их продадите по 95. Ну, неприятно, если вы потеряли эти пять долларов, но это если вы их купили по 100. А если вы их купили по 80? Вы жили себе спокойно, зарабатывали на бумаге пока, всё у вас росло. Потом бабах! Они припали. Да, вы их продали, вы не заработали все то, что могли бы, неприятно, но, может быть, вы заработали какую-то положительную сумму денег». Вот эта вот ситуация очень важная. Когда я говорю о публичном финансировании, мы говорим об инструментах, которые позволяют огромному количеству инвесторов участвовать в финансировании реальных проектов. Это касается и более обычной экономики, и современной экономики информационной, в последней это еще больше. Там, как вы знаете, ситуация состоит в том, что очень часто некоторые проекты выступают в форме венчурных, то есть когда, вообще говоря, вероятность того, что проект никогда не выстрелит, достаточно высокая. Но при этом на вашей стороне, помимо возможности некоего рынка, там никаких акций пока еще не возникает, то, что есть возможность диверсифицироваться, есть возможность вложить в пулы каких инвестиций. И вообще говоря, потерять далеко не всё, но мы специально не акцентируем внимание здесь на особо рискованных инвестициях, потому что там действительно играют специфические люди, которые намеренно идут на возможность потерять всё со значительной вероятностью и рассчитывают, что те инвестиции, которые окажутся успешными, выстрелят с гигантской доходностью. И таким образом, они получат в среднем доходность приличную. Это мы в рамках данного курса не обсуждаем. Теперь возникает следующий вопрос: все это здорово. Допустим, существует рынок, вот такой, здесь какое-то большое-большое пространство, где каким-то образом обращаются эти ценные бумаги, акции, облигации и так далее. И появляется возможность, что я сюда зашел, что-то здесь купил, а это что-то на самом деле является сложным образом вот деньгами, которые финансируют вот какой-то такой проект. Возникает простой вопрос: а вот это откуда появляется? Ведь когда-то эти акции или облигации... Я намеренно сейчас не вдаюсь в подробности того, что это такое. Знаете, во многих книгах, курсах подробно описывается, что такое акция. Для меня это сейчас не очень важно. потому что я хочу рассказать о том, как выглядит большая картина всего этого. Но ведь они должны как-то появиться? Каждая компания в своем развитии начинается, скажем, — возьмем какую-нибудь IT-компанию — из гаража, где собираются один-два энтузиаста, которые что-то там собирают из железок, пишут какие-то программы, и возникает компания, которая потом превращается в Microsoft, в Google, в Apple — во что хотите, в такие легенды. Но мы понимаем, что, конечно, на эти компании находятся десятки тысяч других, которые никогда ни во что не превращаются и разоряются, но это опять же другая история. И вот эта компания — они чего-то делают, чего-то продают, зарабатывают какие-то деньги, но никаких акций там нет и в помине. Они достают деньги из кармана, берут их у своих родственников, занимают их в банке. Но вот если они доросли до определенного момента, когда они уже известны, когда они зарабатывают исправно, то тогда у них возникает возможность обратиться вот к этим и сказать: «Ребята, у нас компания продвинутая, серьезная, не хотите поучаствовать в развитии наших новых проектов? Мы же быстро растем». И наступает момент, который имеет специальную аббревиатуру, называется IPO, Initial public offering, то есть первоначальное публичное размещение, когда компания бывшая частная говорит: я хочу выпустить свои акции публично. Вы все это наблюдали, вы знаете, что в последние годы яркий пример — компания Facebook. Она не так много лет существует, и сейчас трудно себе представить мир без нее, но, в общем, история этой компании исчисляется годами, а не десятилетиями на этом этапе. Но вот был момент совсем недавно, когда эта компания выпустила акции, впервые, когда господин Цукерберг впервые получил как бы ценник себе на лоб, что он миллиардер. Все понимали это и так, но вот теперь эта цифра во что-то превратилась. Если помните, сразу после размещения акции довольно прилично «присели», но потом постепенно стали отрастать. И вот спрашивается: вот этот акт выпуска акций публике — ведь это на нашем с вами языке аналитиков Или таких цифровых вычислителей. Это не что иное, как приглашение поучаствовать, вообще говоря, в долевом финансировании. Стоп, стоп, стоп, стоп. У нас на неделе № 2, мы изучали этот момент. И поняли, что оно невозможно. Как так? Получается странная история. С одной стороны, мы смотрим вокруг, заходим в новости, читаем терминал Bloomberg, видим, что этих акций на десятки триллионов долларов, что они есть. А с другой стороны, мы понимаем, что их выпуск невозможен. Тут я хочу вам напомнить, что, чтобы быть точным, то он невозможен только при отсутствии мониторинга или при присутствии ненаблюдаемости. Если мы ненаблюдаемость уберем, то выпуск станет прекрасно возможен. Мы с вами понимаем, что это повод для появления на арене нового финансового института, который будет называться инвестиционный банк. Инвестиционный банк — это тот институт, который много что делает, но одна из важнейших его функций — это как раз размещение первичное, а потом и вторичное, ценных бумаг. То есть мы можем сказать, что вот этот рынок, на котором инвесторам позволяют каким-то образом подстраховаться и снизить их риски, он состоит из того, что вот этот вот большой синий мешок, он все время наполняется новыми выпусками, которые осуществляются при посредничестве вот этих новых красных финансовых институтов. И кроме того, в этом огромном пространстве все время ценные бумаги меняют владельца — переходят из рук в руки. В принципе, возникает вопрос — а кто те люди, кто обеспечивает это? И мы понимаем, что есть специальные понятия. Они называются, в широком смысле слова, market makers, то есть те, кто делают рынок. Это на самом деле разнообразные виды брокеров, трейдеров, дилеров и других лиц и институтов. В последнее время, скажем, какое-то время назад казалось, что это в основном будут крупные институты, но с развитием информационных технологий стало понятно, что вполне возможно, скажем так, активно участвовать в процессе трейдинга одному человеку, особенно, если этот человек — айтишник. Если он может сделать какие-то специфические истории, которые позволят технически сделать торговлю для него или для нее, более комфортными, это тоже возможно. То есть мы видим, и это очень важно, я... В стартовые эпизоды каждой недели мы формируем некое пространство, в котором мы будем дальше жить и это рассматривать. Мы видим, что у нас есть необходимость эти ценные бумаги выпустить — и это одна важнейшая задача, и, вообще говоря, после этого поддерживать торговлю ими. И хотя это две разные задачи, но зачастую крупнейшие инвестиционные банки делают и то, и другое, и много чего еще. И я хотел бы подойти к завершению данного эпизода, подчеркнув вот эту вот важную историю. Что нам на самом деле очень важен этот рынок именно для того, чтобы большое количество вот этих вот инвесторов, приходя сюда, отдавая себе отчет в том, что они рискуют, тем не менее понимали, что они не загнаны в угол, и в подавляющем большинстве случаев у них есть возможность из этого рынка выйти с минимальными потерями. Сразу скажу, что, конечно, зачастую это иллюзия, потому что истории каких-то крупных крахов, которые случались на рынках капитала, показывают, что когда наступают действительно сложные истории, то спастись могут не все. Это как, извините, за такой грустный эпизод, если, не приведи господь, тонет огромный пароход и на нем не так много шлюпок, как было в случае «Титаника», допустим, то спаслись далеко не все. Так и здесь. Наличие рынка само по себе не означает, что вы спасетесь, потому что в этой ситуации, опять же цитируя знаменитых советских авторов, «спасение утопающих — дело рук самих утопающих», если вы помните. То есть если человек рассчитывает на то, что он на рынке всегда сможет выйти без потерь и при этом сидит на диване, плюет в потолок, ничего не делает и ни за чем не следит, очень высока вероятность, что подобного типа подстраховка его не спасет. Но если бы ее не было, то тогда вся эта конструкция вообще была бы неработоспособной. Вот так примерно выглядит все это, и мы с вами отсюда переходим в наших следующих эпизодах к рассмотрению деталей того, как работает инвестиционный банк, как новый тип важнейшего финансового института, и как тот, который является наиболее интересным, наиболее описанным в фильмах, Интернете, где-то еще и наиболее таким таинственным и привлекающим людей, как какое-то чудо, как какая-то удивительная цель, как, если угодно, мечта. Вот начиная со следующего эпизода, мы рассмотрим, что на самом деле эти институты делают.
