Вторая функция, вторая задача,
выполняемая в обязательном порядке всеми легислатурами,
связана с делиберацией, то есть размышлением и обдумыванием.
Собственно, легислатуры являются площадками,
на которых можно обсуждать,
подвергать рассмотрению различные точки зрения,
различные политические инициативы,
рассматривать различные политические курсы.
Более того,
легислатура – это особая площадка для размышления и обдумывания в силу того,
что процесс размышления и обдумывания является
для большинства современных легислатур открытым,
прозрачным или должен быть таковым.
Прозрачность, или транспарентность, делает возможным
ограничение списка рассматриваемых точек зрения только теми точками зрения,
теми политиками, теми предложениями, которые могут отстаиваться публично.
Публичность интересов и политических позиций – это,
собственно, одна из основных характеристик условий,
в которых осуществляется делиберация современной легислатуры.
Благодаря публичности, благодаря,
собственно, самому существованию легислатуры,
возникает шанс обеспечить ответственность представителей перед их избирателями,
то есть появляется шанс обеспечить подотчетность
избранных представителей или назначенных представителей.
Впрочем, для большинства реальных легислатур
уровни прозрачности, транспарентности различаются,
что может вести к тому, что различаются и уровни
подотчетности избранных представителей.
Итак, мы знаем, что современные демократические
легислатуры являются площадками для обсуждения,
являются этакими публичными форумами для того,
чтобы обсудить, рассмотреть различные альтернативные точки зрения,
различные альтернативные политические курсы.
Результатом такого обсуждения является принятие закона,
и, собственно, то, каким будет закон,
во многом определяется процедурой обсуждения или процедурными ограничениями,
которые необходимо внести, обсуждая потенциально
бесконечное количество публичных точек зрения.
А каковы в принципе подобные публичные точки зрения?
Какими они могут быть?
В идеале речь идет о двух типах политик,
двух типах политических позиций или точек зрения.
Собственно, первый тип – это такие политики,
которые преследуют общественное благо.
Второй тип политик – это те,
которые преследуют частные блага или такое благо,
которое возможно, благо каких-то акторов,
каких-то заинтересованных лиц, которое возможно только в ущерб,
за счет благ других лиц, других акторов, других частей общества.
Акторы, участники
делиберации, имеют возможность вносить предложения,
создавать коалиции, голосовать за ту или иную точку зрения.
В зависимости от того, в каких условиях
осуществляется голосование, в каких условиях принимается решение,
являются ли эти условия абсолютно прозрачными, или не совсем прозрачными,
или вовсе не прозрачными, будут и разные результаты:
будут приниматься политики,
которые преследуют общественное благо насколько это возможно,
максимально полно, или же большинство принимаемых решений,
большинство принимаемых законов и создаваемых таким образом политик
будут иметь целью абсолютно частное благо.
Почему, зная, что публичность абсолютно улучшает результаты обсуждения,
далеко не везде, далеко не всегда обсуждение,
делиберация осуществляется в абсолютно открытом режиме?
Мы, с одной стороны, можем понять, почему публичность – хорошо.
Мы понимаем, почему публичность
необходима, и мы фиксируем,
что публичность процесса принятия решений,
обсуждения принятия решений уже само по себе является общественным благом.
Но почему политики создают условия для того,
чтобы делиберация и принятие решений не были абсолютно прозрачными?
Действительно ли современные легислатуры, даже демократические,
являются теми самыми публичными формами для принятия решений?
Что именно видит внешний наблюдатель, изучая легислатуру,
и каковы затраты на изучение легислатур?
Почему политики нуждаются в публичности?
Политики боятся избирателей или те представители,
которые заседают в демократически избранной легислатуре,
боятся потерпеть поражение на следующих выборах.
Они хотят переизбраться, поэтому политики будут скорее
воздерживаться от предложений и от обсуждения предложений,
которые не отвечают интересам их избирателей,
не отвечают интересам большинства.
Тем не менее, почему политики прибегают
к созданию препятствий для того,
чтобы внешний наблюдатель, избиратели видели обсуждение,
и действительно ли политики сознательно создают такие препятствия?
Рассматривая то,
насколько прозрачны легислатуры в
странах Северной и Южной Америки, Керри,
Джон Керри приводит довольно печальную,
с его точки зрения и не только с его точки зрения, статистику.
Собственно, публичным по определению, без всяких ограничений,
процесс принятия решений является,
вот абсолютно публичным, является Чили.
Вот единственная страна,
где голосование и обсуждение в верхней и нижней палате всегда является публичным.
Голосование является
публичным также в верхней палате американского парламента,
и данные о голосовании могут быть получены в любой момент.
Они по определению являются публичными, предоставляются в любой момент.
Существенно больше примеров,
когда легислатуры закрывают
результаты голосования.
Это при том, что обнародование
таких результатов в современных условиях,
в принципе, не доставляет особых препятствий.
Почему такие различия?
Непубличное голосование создает источник
асимметрии информации в отношениях между избирателями и законодателями,
и эту ситуацию можно использовать для управления законодателями,
и эту ситуацию можно использовать для управления избирателями.
Публичное голосование, напротив,
является инструментом контроля избирателей за законодателями,
а также мощным средством дисциплинирования законодателей.
Законодатель, напомню, который хочет переизбраться, вряд ли будет обсуждать,
поддерживать, открыто поддерживать, открыто голосовать за решения,
за политику, которая будет восприниматься большинством
избирателей или только его избирателями как несправедливая и неправильная.
Партийные лидеры и члены доминирующих
коалиций предпочитают не обнародовать информацию,
даже если для этого нет никаких технических препятствий.
Это такой очевидный факт, который как раз является объяснением того,
почему непубличное голосование создает такие возможности для того,
чтобы контролировать рядовых законодателей.