Итак, мы с вами определили платежный баланс

и договорились, что счет ведения капитала и счет текущих операций должны

равняться друг другу

по модулю.

То есть они должны

представлять собой

одинаковые величины.

Также мы с вами договорились о том, что

приток денег за счет продажи экспорта обязан выливаться в отток денег

за счет одалживания средств за рубеж.

Это просто макроэкономическое тождество, которое обязано

выполняться, нравится нам это или нет.

Кстати, это регулярно вызывает некоторые

спорные утверждения в общественной дискуссии.

Очень часто можно слышать довольно безграмотные

комментарии.

Например, один из таких комментариев, на который обратил

внимание Нобелевский лауреат Пол Кругман в свое время.

Он обратил внимание на комментарий журналиста,

что азиатские страны долго будут делать две

вещи: во-первых, экспортировать больше, чем импортировать, так

как там дешевые товары и бедное население.

Действительно, мы привыкли, что в азиатских странах

производится огромное количество промышленных

товаров, которые потом экспортируются за рубеж.

Китай часто воспринимается как такой мировой цех.

С другой стороны, тот же журналист сказал, что азиатские страны всегда

будут привлекать капитал, потому что там

выгодно производить из-за дешевой рабочей силы.

Мы привыкли думать, что именно в

такие страны как Китай или другие азиатские страны

идут, в основном, все инвестиции.

Западные фирмы строят там заводы и фабрики для того

чтобы произвести там товар, который потом эти страны экспортируют.

Однако забавно, что несмотря на всю логичность построения

этой формулировки

она противоречит макроэкономическому равновесию.

Потому что получается, что азиатские страны

привлекают деньги двумя способами: во-первых, они

экспортируют и таким образом зарабатывают себе

деньги; а, во-вторых, туда еще

идут капиталы.

То есть чистый экспорт у них положительный, а S-I

у них отрицательное, потому что инвестиций у них по этой логике

больше, чем сбережений.

Мы знаем, что эти величины не могут

быть одна -- положительная, другая -- отрицательная.

Они должны равняться друг другу.

Если Азия зарабатывает деньги на экспорте,

значит она должна давать в долг.

Если же, наоборот, Азия берет в долг, значит она

должна покупать за границей больше, чем она продает за границу.

То есть у них чистый экспорт должен быть меньше нуля.

Одна из этих двух вещей обязана быть верной.

И правда, если мы посмотрим на макроэкономическую статистику,

то мы увидим, что азиатские страны не берут в

долг, а дают в долг, что кажется довольно странным,

поскольку действительно они же привлекают такое огромное количество инвестиций.

Но, тем не менее, тот же Китай

является нетто-кредитором, то есть он кредитует

остальной мир в гораздо большей степени, чем берет у него в долг.

Что же происходит?

Здесь есть одна из тех тем, о которой мы будем сегодня говорить на этой лекции.

Вообще эту лекцию я постараюсь сделать максимально прикладной с точки зрения

того, что я буду приводить примеры того, как наши модели

работают в жизни.

Это безусловно полезно и интересно

для слушателей.

Одной из больших тем открытой макроэкономики 2000-х годов

является так называемый «глобальный дисбаланс».

Это значит, что у нас есть большая несбалансированность текущего

счета или чистого экспорта на уровне отдельно взятых стран.

С одной стороны, есть страны, которые много берут в долг.

Это было особенно верно до кризиса 2008 года,

но, тем не менее, верно и до сих пор.

Первое десятилетие,

точнее, восьмилетка

нашего века особенно

была представлена этими глобальными дисбалансами.

Итак, есть развитые страны, в первую очередь, США, но

не только США, которые очень много брали в долг.

Почему?

Потому что норма сбережения в Соединенных Штатах Америки была

очень маленькой.

И частный сектор очень много брал в долг, то есть много потреблял

и мало сберегал.

Почему -- это отдельная большая тема.

В первую очередь это было связанно с

тем, что американцы чувствовали себя

очень богатыми из-за неоправданно дорогой недвижимости, которая была

в тот момент в США.

И в других странах наблюдалось подобное явление.

Поэтому люди ощущали себя богатыми, много тратили на потребление и мало сберегали.

В какой-то момент норма сбережения частная даже падала

ниже нуля, -- американцы больше тратили, чем зарабатывали.

И уж точно американское правительство последние несколько десятилетий

регулярно, с некоторыми исключениями типа 1999 года

тратило больше, чем зарабатывало.

То есть и частные, и государственные

инвестиции были либо маленькими, либо просто отрицательными.

Соответственно, если норма сбережений в Америке

маленькая, откуда берутся деньги на инвестиции, а

инвестиции шли довольно бойко в американской

экономике. Они могут взяться только из-за рубежа.

То есть, соответственно, американская экономика привлекала

и продолжает привлекать

большое количество денег из-за рубежа.

Кто дает в долг?

А в долг дает Азия.

Причем, кто в Азии дает долг?

Главным образом, Центральный банк.

И в России, кстати, та же самая ситуация: мы накапливаем

большое количество валютных резервов, которые

мы дальше одалживаем развитым экономикам.

Зачем мы это делаем -- это отдельный вопрос.

Мы это делаем, для того чтобы запастисть

резервами, скажем, на случай падения цен на нефть.

То есть, со своей точки зрения, это

очень разумная политика, но с точки зрения макроэкономического

баланса, это одалживание средств

зарубежным странам.

Соответственно, сложился такой дисбаланс, который,

с одной стороны, есть Соединенный Штаты Америки, которые

готовы очень много одалживать, с другой стороны, есть

азиатские страны, которые очень много в долг дают.

И вот этот вот поток денег из Азии в

развитые страны -- он и явился таким глобальным дисбалансом,

о котором очень много пишут в академической литературе.

Является ли это проблемой?

С одной стороны, наверное нет, если

американцы предпочитают сейчас брать в долг, а азиаты

как раз предпочитают давать в долг, в

чем, собственно, проблема -- обоюдное согласие обеих сторон.

Проблема, которая действительно беспокоит многих экономистов, заключается в том,

что все понимают, что это равновесие не может длиться вечно.

И всех тревожит, каким образом

оно закончится.

С одной стороны, США не будут вечно копить долг.

Понятно, что долг платежом красен, и рано или поздно все

средства и правительством занятые, и

частным сектором занятые нужно будет возвращать.

И тогда Америка вдруг или не вдруг, может

быть плавно, постепенно откажется от таких больших заимствований.

С другой стороны, Азия понимает, что

вечно копить эти резервы, вечно копить чужой долг

смысла нет. Зачем давать в долг, если можно самим

начать получать удовольствие от тех средств, которые

поступают в страну.

Поэтому каким-то образом этот глобальный дисбаланс должен закончиться.

Он в значительной степени сократился, и я

покажу вам график текущего счета для США, где

вы увидите, что действительно сокращения дефицита текущего

счета произошло, но пока он не сократился совсем.

То есть пока Америка продолжает занимать, поэтому

глобальные дисбалансы хоть и уменьшились, но не закончились.

Поговорив немного об этих

дисбалансах, об этих примерах, теперь мы попытаемся построить модель,

которая попытается объяснить все эти явления, потом вернемся

к этим глобальным дисбалансам и к ситуации в российской экономике

уже в рамках формальной модели, основанной на тех

предположениях и тех

формулах, которые мы

обсуждали еще на предыдущих лекциях.

Итак, у нас по-прежнему есть

проблема, что у нас есть два разных денежных

потока: поток, связанный с торговлей товарами, поток, связанный с

займами, которые, по какой-то причине, должны сравняться

друг с другом.

Как это происходит?

Мы уже видели на предыдущих

примерах, что если есть две величины в экономике,

которые, по какой-то причине, должны равняться друг другу,

значит находится какая-то относительная цена, которая подстраивается таким

образом, чтобы спрос и предложение были равны друг другу.

В случае открытой экономики этой ценой является так называемый реальный обменный

курс -- очень важная переменная, о которой сейчас уже чуть меньше говорят

в общественной дискуссии в России, но несколько лет назад это была очень

горячая тема обсуждений, и про реальный курс в России мы тоже еще

поговорим.

Что же такое реальный курс?

Ну, во-первых, надо понять, чем он отличается от номинального.

Номинальный курс, который мы здесь обозначаем буквой Е -

это тот курс, который мы видим в обменниках.

Сейчас он, скажем, 36 рублей за доллар или 40 рублей за евро.

Но это номинальный курс.

Это курс, по которому мы можем обменять одну бумажку на другую бумажку.

Как любая другая номинальная величина,

она определяется фактически тем, сколько стоит

рублевая единица или долларовая единица.

Она имеет мало отношения к

реальной относительной стоимости одних товаров против других товаров.

Поэтому экономисты ввели термин

«реальный обменный курс», который пытается

объяснить разницу между ценами, точнее не объяснить, а задать

разницу между ценами в одной стране и в другой стране.

То есть это относительная цена двух корзин товаров.

Корзин товаров: корзина товаров за рубежом и аналогичная корзина товаров в России.

То есть определение реального курса, здесь мы обозначим его

буквой эпсилон, это уровень цен P,

уровень цен в нашей стране делить на Е умножить на P*,

где P* – это уровень цен за рубежом.

То есть мы берем зарубежную корзину, переводим ее

цену в рубли, умножив на номинальный курс Е, а

потом берем цену нашей корзины и делим

на цену зарубежной корзины.

Если эпсилон равен единице, этот случай имеет название

– паритет покупательной способности, значит

наши две корзины – корзины в нашей стране и за рубежом, стоят абсолютно одинаково.

Товары имеют одну и ту же цену.

Если эпсилон меньше единицы, значит, что у нас товары дешевле.

Действительно, они дешевле в нашей стране,

чем в развитых странах, но, тем не менее, если мы посмотрим на реальный

курс, скажем, против Китая или Индии,

то наоборот– наши товары будут более дорогими.

Поэтому реальный обменный курс с Китаем или с Индией у нас будет

больше единицы.

Соответственно, поскольку

в числителе стоит уровень цен в нашей стране, то получается, что чем выше

реальный обменный курс, тем дороже наши товары

по отношению к другим товарам.

Часто принято считать реальный курс не против какой-то одной

страны, потому что, непонятно против какой страны нам посчитать

реальный курс против Америки, или Индии, или Австралии.

Собственно, можно это сделать по отношению к абсолютно любой валюте,

но для того, чтобы

оценивать именно стоимость нашей валюты, а не стоимость

двух валют по отношению друг к другу,

часто считают так называемый реальный эффективный

обменный курс.

Реальный эффективный обменный курс – это взвешенное среднее реальных

обменных курсов против разных стран, где вес каждой страны

определяется

ролью этой страны

в международной торговле

с нашей страной.

Соответственно, эффективный курс – это сразу

наш обменный курс против целой корзины

иностранных валют.

Так вот именно этот реальный курс, относительная стоимость наших

товаров против не наших товаров, и оказывается важным для

внешнеэкономического баланса.

Для того, чтобы уравнять

потоки капиталов и потоки товаров.

Поэтому именно о нем мы и будем далее говорить.

5.2. Глобальных дисбаланс 2000-х. Как достигается равновесие?

Макроэкономика (Macroeconomics)

Meet the Instructors